Римская сага. Том VI. Возвращение в Рим - Игорь Евтишенков

Лаций лежал, совсем голый, и с трудом растирал затёкшие кисти. К нему подошли два раба.

– Не надо… завязывать руки, – он не слышал своего голоса, только хрипение и свист.

– Что он говорит? – крикнул вельможа в белом тюрбане.

– Руки… – скривился Лаций. – Я не чувствую рук.

– У него болят руки, – подобострастно подсказал меняла, и, к удивлению всех, важный чиновник проникся состраданием.

– Привяжите его за ногу! – приказал он. – Голый он всё равно никуда не убежит, – однако суровый взгляд и сросшиеся на переносице густые брови не сулили ничего хорошего.

Через какое-то время пальцы на руках и ногах стали покалывать и в них вернулась боль. Лаций смог сесть и увидел, что на нём ничего нет, кроме купленных на рынке высоких сандалий. Слуги почему-то не сняли их. Он скривил губы в усмешке, потому что, помня совет Павла Домициана, засунул между большим и средним пальцами по два больших камня.

– Ты кто? Скажи, зачем ты украл деньги? – наконец, спросил его преисполненный важности сановник.

– Я плыл в Деметрию, – с трудом преодолевая боль от каждого слова, начал он и постепенно рассказал всё, что произошло с ним накануне. В конце Лаций повернул голову к меняле и спросил: – Ну, а с тобой Андромах поделился? Он украл у меня мешочек с камнями. Там было штук пятьдесят, – он специально преувеличил количество и, заметив, как вытянулось лицо торгаша от обиды и разочарования, с напускным сочувствием добавил: – Понятно… Он всё забрал себе. А тебе ничего не дал. Что же ты так глупо его отпустил, а?

– С кем ты был? Что украл? Говори! – приказал главный индус, и в его глазах промелькнули искры жадности.

– Он украл драгоценные камни у одного богатого купца, которые тот вёз в подарок всесильному радже Бугхарадже! – с желчью в голосе вдруг выкрикнул меняла. Но в глазах у него застыли слёзы жалости к самому себе. Бедолага поверил словам Лация и не мог простить себе такой глупости, но было уже поздно. – У этого вора был целый мешочек с камнями! Такими большими, как слеза Будды. Это он украл их!

– Украл драгоценные камни? Камни для раджи?! – с негодованием выкрикнул чиновник, и его глаза налились кровью. – Нет, ты не умрёшь просто так! Отпустите палача! Отвезём этого негодяя в столицу Караватшару! Там по нему пройдёт слон! Ты умрёшь на глазах нашего великого раджи! Ведь ты украл его камни! – он плюнул на Лация, но слюна повисла у него на бороде, и от этого вельможа ещё больше разозлился. Все его крики на странном языке переводил маленький худенький человек с кучерявой бородкой и усталым, застывшим взглядом. Когда его хриплый голос перешёл в кашель и затих, Лаций не знал, что делать – радоваться или плакать. Меняла предал его дважды, но это предательство спасло его от неминуемой смерти. Однако смерть всё равно была неминуема, хоть и немного позже. Внезапно к горлу подкатила тошнота, и голова стала как каменная. Потеряв сознание, Лаций завалился набок и ткнулся ухом в пыль, прямо у ног разгневанного чиновника. Он так и не узнал, сколько времени провёл в таком состоянии.

Тусклый свет забрезжил узкой полосой между век, и в голове постепенно стали появляться обрывки слов и мыслей. Боль в затылке не прошла, но он был жив. Наверное, это было хорошо, однако ему это было безразлично. Откуда-то доносился шум дождя. Лаций с трудом повернул голову и увидел совсем рядом каменные стены, грязные и скользкие. Звук шёл с другой стороны. Там, кажется, был костёр. По стенам плясали жёлтые блики пламени. Он подполз ближе. Голова упёрлась в толстые круглые палки решётки, он снова лёг на сырой каменный пол, уставившись неподвижным взглядом на огонь. Рядом сидел стражник. Над ним в стене торчал факел. Чуть дальше виднелся чёрный проход. Шум дождя доносился оттуда.

На следующий день ему удалось узнать у охранника, что он находится в тюрьме большого индийского города Дахал. Здесь было много узников, но с ним в пещере находился всего один – молчаливый индус с высоким лбом и проседью в бороде, в штанах и рубашке, с поясом, что говорило о его непростом происхождении. Длинная борода у него свалялась и торчала в разные стороны, как ветки кустарника. И ещё он постоянно дёргал своим горбатым носом, как будто хотел согнать надоедливую муху. Но мух здесь не было, и это движение вызывало у Лация слабую улыбку. Два раза в день к этому странному человеку кто-то приходил, но стражник не пускал просителя и разрешал только оставлять несколько лепёшек и воду. В камеру охранник приносил только воду, а лепёшки съедал сам. Всем заключённым раз в день давали мягкие стебли каких-то растений и что-то, похожее на бобы. На пятый день своего заточения Лаций решил попытаться ещё раз поговорить со стражником. Тот знал кое-какие греческие слова. После долгого обмена жестами ему удалось объяснить ленивому мздоимцу, что ему очень хочется есть. В ответ раздался громкий смех. На следующее утро, когда индусу снова принесли еду, Лаций не сдержался.

– Не носи еду! – крикнул он громко на греческом. – Охранник съедает всё сам! – от звонкого эха все остальные узники сначала замерли, а затем бросились к своим деревянным решёткам и уставились на слабое пламя огня у чёрного прохода. Там виднелись две фигуры – стражника и того человека, который приносил лепёшки. Они о чём-то оживлённо разговаривали, и через какое-то время, постоянно оглядываясь по сторонам, к решётке подошёл невысокий незнакомец. Это был молодой человек в длинной рубашке с рукавами, как у Лация, только без пояса. За ним вяло плёлся стражник. Незнакомец произнёс несколько слов на своём языке и поклонился индусу в камере. Тот даже не пошевелился. После этого он повернулся к Лацию.

– Ты кто? – спросил он по-гречески. Лаций хотел встать, но не смог.

– Ох! – вырвалось у него, и рёбра пронзила острая боль. Он скривился, но в голове уже промелькнула мысль, что этот человек говорил на греческом, как на родном языке. – Меня схватили в порту… там, где море… я плыл в Азию. Меня обманули. И обвинили в воровстве.

– А… Так ты вор?.. – с сожалением покачал головой незнакомец.

– Я не вор! – прохрипел он с возмущением. – Я… я… – Лаций хотел сначала сказать, что он римлянин, легат и никто не смеет называть его вором, но глубокий вдох вызвал новую волну опоясывающей боли в груди. Это было хорошим напоминанием о тщетности подобных объяснений. Стиснув зубы, он произнёс: – Мне тяжело говорить. Ты можешь принести еды?

– Еды? – в голосе молодого индуса прозвучало нескрываемое изумление. – Нет, нет. Это невозможно! Меня не пустят сюда, – зашептал он, как будто боялся, что кто-то может услышать его слова, но потом, видимо, понял, что это выглядит глупо, и стал говорить спокойно: – Надо заплатить стражникам. Я даю каждый день одну монету наверху и одну монету здесь, внизу. Чтобы передать еду моему господину.

– А-а, понятно, – пробормотал Лаций. – Но твой господин не видит этой еды. Её нет. Нет и всё! Этот стражник всё съедает сам!

– Я тебя хорошо слышу. Не кричи! – оборвал его незнакомец. – Сегодня я отдал три монеты, чтобы подойти сюда. Ты закричал по-гречески, и я это услышал, поэтому я отдал ему всё, что у меня было.

– Я всё понял, понял… Тебе нужны деньги… Как тебя зовут? – стараясь не вдыхать глубоко, спросил Лаций, увидев, что стражник что-то сказал человеку за решёткой и тот сделал шаг назад.

– Патья.

– Так ты грек?

– Да, а ты, кажется, нет, – с сомнением ответил слуга его сокамерника.

– Я жил в Греции. Но скажи, ты можешь достать еды? Нормальной еды? И желательно мяса?

– Я уже говорил тебе, – негромко ответил Патья, – что меня не пустят…

– Да, да, говорил! – перебил его Лаций. – Но если ты заплатишь две… или три монеты? Или даже пять?

– Пять монет? Откуда мне их взять? – недовольно поморщился молодой грек.

– В этом городе есть торговая площадь? Здесь есть купцы? – быстро спрашивал Лаций, боясь, что тот уйдёт.

– О! – воскликнул Патья. – Конечно, есть! Это самый большой город. Здесь живёт сам раджа!

– А менялы есть? – продолжал допытываться Лаций.

– Менялы? Ты шутишь? Конечно, есть!

– Ну, вот и хорошо. Принеси воды, и я скажу тебе, где взять монеты, – Лацию надо было, чтобы стражник отвлёкся и не видел, как он достанет из вонючей сандалии маленький камешек. Когда Патья вернулся и под недовольное бурчание охранника просунул ему небольшую чашку с водой, Лаций осторожно вложил ему в ладонь камень и сказал: – Сожми руку и не открывай, пока не выйдешь. Ты сможешь обменять это на очень много монет, поверь мне! Поэтому тебе должно хватить и на стражников, и на еду. Только не забудь о мясе, пожалуйста! – добавил он в конце, видя, что грек опешил и не слышит его. – Мя-со-о!.. Там должно хватить надолго…

– Мясо? Да, да, конечно, я попробую, – пробормотал тот и поспешил к черневшему провалу в стене. Там был выход.